В последний день сентября 2000 года в Сиднее сборная России, победив в финале олимпийского турнира шведов, взяла золотые медали, остающиеся до сих пор последней победой национальной команды на крупных турнирах. Одним из лидеров той команды был воспитанник кубанского гандбола левый крайний словенского «Целе» Эдуард Кокшаров, ставший шестым бомбардиром турнира. Нынешний рулевой белорусского БГК вспомнил победные мгновения, а также рассказал о запредельном настрое на победу в интервью «Спорт-экспрессу».
– Как часто мысленно возвращаетесь в победный Сидней?
– Нечасто, но самый яркий момент – финал со сборной Швеции. Тяжелая игра, нам удалось переломить ее ход во втором тайме и выиграть. Для некоторых игроков это была не первая олимпийская медаль, но для меня – дебютная, потому я был безумно счастлив. Ведь завоевание олимпийского золота – высшая ступень в карьере любого спортсмена.
– В Австралии наверняка пришлось столкнуться с долгой акклиматизацией. Как справлялись?
– Подготовка шла в Москве, сильно заранее на Олимпиаду мы не полетели. В такие моменты вспоминаю слова Владимира Салмановича Максимова. Когда у него спрашивали, как он проходит смену часовых поясов, он отвечал: «Очень просто, часики перевел и акклиматизировался». (Улыбается.) Могу сказать, что об этом и правда никто не думал, у нас была цель, к которой мы все вместе шли. На такие мелочи никто внимания не обращал. Кстати, с долгими перелетами тоже уже был знаком: в 1995 году летали в Аргентину, где победили на молодежном чемпионате мира.
– Что-нибудь удивило в таком далеком от родины Сиднее?
– Мы ведь приехали побеждать, потому город почти не видели, перемещаясь только от Олимпийской деревни до зала. Для меня эти Игры стали первыми, поэтому было интересно посмотреть изнутри, как это все устроено.
– Слышал, что у вас были не лучшие условия проживания.
– Не знаю, какие условия были на предыдущих Олимпиадах, но у нас были домики, а за ними – вагончики, так как места в домах всей команде не хватало. Но это не самое главное, ведь никто из нас не был избалован, чтобы нам это причиняло дискомфорт. Восстанавливались мы нормально. Да, железные вагончики нагревались, было жарко, но после сборов в Краснодарском крае такая погода была нипочем!
– То есть в Австралии даже попрохладнее, чем на вашей родине – Кубани?
– Точно, попрохладнее! (Смеется.)
– На групповой стадии непросто сложились матчи с не самыми сильными сборными – Египта (22:21), Кубы (31:26, счет к перерыву – 15:14) и Южной Кореи (26:24, к перерыву – 9:11). С чем это связано?
– В деталях, конечно, не помню, но в то время бытовало мнение, что сборная России долго запрягает, а потом ее не остановить. Так что это можно считать раскачкой. Да и редко вообще бывает на каких-то соревнованиях, что команда здорово начинает и заканчивает на позитивной ноте. Как говорится, лучше плохо сыграть в тот момент, когда это ничего особо не решает.
– В матче с Германией случилось единственное поражение на турнире.
– Да, обидный проигрыш. Плохо мы тогда сыграли, но в последнем туре группового этапа нам помог Египет, обыгравший немцев. И в плей-офф мы все равно вышли с первого места. После того матча, как и после любой другой игры, мы собрались, поговорили, обсудили ошибки, скорректировали игру, настрой на успех поражение точно не сбило.
– В четвертьфинале сборная России легко разобралась со словенцами (33:22). К тому моменту вы уже год выступали за словенский топ-клуб «Целе». Вам это помогло в том матче?
– У меня было большое желание доказать, что я не просто так играю за эту команду. Думаю, такие же ощущения были и у других ребят во встречах со сборными стран, в чьих чемпионатах они выступали. В составе сборной России тогда оказалось много легионеров, и, наверное, такое разнообразие клубной принадлежности нам помогло.
– А что больше всего запомнилось из полуфинала с Югославией (29:26)?
– Основным вратарем соперников был Деян Перич, мой тогдашний одноклубник по «Целе». Мы очень хорошо знали друг друга, потому сложности возникали у обоих. Но мне повезло больше, я забросил девять мячей, и мы победили. Так что тот полуфинал остался в памяти именно нашим противостоянием с Деяном.
– На финальном матче присутствовал король Швеции. Как-то это сказывалось?
– О его визите я узнал уже после матча. Нам рассказали, мол, расстроили короля (улыбается), не дали скандинавам выиграть олимпийское золото. До матча явно было не до новостей, кто находится на трибунах.
– В финале удалось закрыть Стефана Левгрена, лучшего бомбардира того олимпийского турнира. Отдельное внимание уделяли этому разыгрывающему?
– Конечно, мы разбирали соперников, определяли лидеров, да и со шведами не в первый раз играли, знали, кто на что способен. Почему в финале сверкнул другой разыгрывающий, Любомир Враньеш, лучше, наверное, спросить у него. В конце концов, неважно, кто как сыграл, важно, какой результат показала команда. Потому главное событие того дня – наша олимпийская победа.
– К перерыву сборная России уступила один мяч, но во втором тайме перевернула ход встречи. Какие самые запоминающиеся фразы были сказаны в большой паузе?
– Знаете, у нас они всегда бывают, мы их все хорошо знаем, но вслух не говорим. (Улыбается.) У нас были общая цель и большое желание победить, это и помогло выиграть. В таких матчах многое за половину матча не перевернуть, поэтому на тактику упора уже не было. Самое главное, нам надо было успокоиться, что мы и сделали, взяв игру под свой контроль.
– Первая мысль после финального свистка?
– Даже не понял, что произошло. И через час тоже. Да, радость была, но опустошения оказалось больше, ведь отдали очень много сил. Через сутки пришло осознание того, что мы – олимпийские чемпионы. На церемонию закрытия не попал, как и на всех других своих Олимпиадах. А на церемонию открытия мы не ходили, потому что готовились к матчам. За исключением Андрея Лаврова, конечно, нашего знаменосца в Сиднее.
– Как раз о подготовке. Помимо нападения, вы провели весь турнир на энергозатратной позиции выдвинутого защитника. Откуда брали силы, играть в таком режиме по 60 минут?
– Играли мы так всегда, потому олимпийский турнир в этом плане не стал чем-то новым. Да и я сам всю карьеру проводил на площадке почти без замен, потому тяжелой работой игра на Олимпиаде не стала. Все было привычно. Кстати, нас очень сильно контролировали, допинг-офицеры приезжали, заранее не предупреждая о визитах. Никто не мог понять, как мы выдерживаем такие нагрузки, ведь, помимо меня, многие ребята играли полные матчи.
– Вы вернулись в «Целе» в качестве олимпийского чемпиона. Как-то отношение к вам поменялось?
– Нет, и до этого в клубе все было замечательно. Помню, что поздравили в мэрии города, в штуку сказав, что медаль не только российская, но и немножко словенская. (Улыбается.) На родине же нас чествовали на приеме в «Газпроме». После общего приема все медалисты переместились в банкетный зал, корреспондентов попросили удалиться, а нам сказали, что сейчас будет сюрприз. Двери открылись, и в зал вошел Президент России Владимир Путин. Все и правда очень удивились. Он пообщался с нами и никому не отказал в фотографии на память.
– А у вас есть фотография с Президентом?
– Нет, не получилось, слишком длинная очередь была. (Улыбается.)
«Спорт-экспресс»
Фото: Getty Images
