На вопросы «Быстрого центра» ответил участник четырех Олимпиад Вячеслав Горпишин. На двух из них (в 1992 и 2000 годах) он завоевал награды высшего достонства, еще на одной (в 2004-м) – бронзу.
– Вы участвовали в Олимпийских играх, прошедших в Барселоне, Атланте, Сиднее и Афинах. Где понравилось больше всего?
– Самая хорошая организация была в Барселоне. Не потому, что Объединенная команда выиграла там золотые медали. Те Игры просто были лучшими в моей жизни во всех отношениях. Америка вообще не понравилась. Еда была непонятная. Питались в фастфуде. В Сиднее было, пожалуй, чуть лучше, хотя жили в эдаких строительных вагончиках, в которых ночью холодно, а днем жарко. Только официальных лиц и трех-четырех игроков поселили в двухэтажном домике, остальных же разместили по четыре человека в этих бытовках. Понятно, что организаторы экономили: собрали строения на время Олимпийских игр, а потом демонтировали. В Афинах же было очень жарко. Никаких кондиционеров в номерах, конечно, не было предусмотрено. Только вентиляторы.
– В греческой столице вас пробки на дорогах не достали?
– Мы ездили с полицейским сопровождением по специально выделенной полосе. А вот в Австралии только на тренировку часа полтора в одну сторону добирались. К тому же автобусы расписание путали: то опоздают, то вовсе не приедут. Владимир Салманович Максимов даже, бывало, отказывался от занятий. Покидаем мяч в Олимпийской деревне – и все.
– В Сидней отправилась сборная, составленная целиком из игроков, которые выступали за рубежом. Притом 10 из 15 базировались в Германии. Поэтому и тренировочный сбор проводился в этой стране?
– Даже два сбора. Один – короткий, другой – длинный. Сыграли тогда два товарищеских матча со сборной Германии. Хотя мы и в Краснодаре тренировались. Обычно приезжали туда перед крупными турнирами. В местной ДЮСШ занимались. Жара, комары… Оттого только крепче становились.
– В России, однако, шансы на золото той сборной легионеров вызывали определенный скепсис. Тем более, что она уступала шведам в финалах и чемпионата мира-1999, и чемпионата Европы-2000.
– Не сказал бы, что в нас не верили, раз Андрею Лаврову доверили нести флаг России на церемонии открытия Олимпийских игр. В Сидней отправились многие из тех, кто получили олимпийский опыт в Атланте. Мне к моменту австралийских Игр было уже 30 лет. Но добавились Игорь Лавров, Эдуард Кокшаров, Олег Ходьков. Они были на 3-5 лет моложе. Мы ехали исключительно для того, чтобы побеждать. В период с 1992 по 2004 годы, когда я играл в сборной, для нашей команды существовало только одно место – первое. О другом не думали. И это не красивые слова.
– Как относились в то время к российским гандболистам в Германии?
– С уважением. В этой стране гандбол и в то время был по популярности на втором месте после футбола. В хороших клубах платили нормальные деньги. И многие туда стремились. Хотя бундеслига всегда была тяжелым турниром, так что некоторые выбирали Испанию или Францию, пусть и при меньших деньгах.
– Одна из легенд тех Олимпийских игр гласит, что завоевать золото помогла подкова, которую принес на счастье в расположение сборной Денис Кривошлыков. Станислав Кулинченко рассказывал, что Денис выпросил ее у наших конниц.
– Кривошлыков действительно где-то раздобыл подкову и прибил ее, как в сельском доме, при входе как раз в то двухэтажное строение, где жили тренеры. Игроки приходили туда на видеопросмотры матчей с участием соперников и всякий раз дотрагивались до подковы, прося удачи.
– Помнится, турнир в Сиднее сборная начала с раскачки: чуть не упустила победу в стартовой игре с Египтом. В итоге – 22:21, хотя к перерыву было 15:7. Потом билась с Южной Кореей, которой проиграла первый тайм. Команда вкатывалась?
– Олимпийские игры нельзя сравнить ни с какими другими соревнованиями. На них собираются реально сильные команды. Может быть, мы где-то недооценили соперников. Но игра длится 60 минут. Можно и проиграть в первом тайме. Главное – окончательный результат. В Сиднее мы потерпели поражение в группе от немцев. Помог Египет, чудесным образом победивший в последнем туре Германию. Благодаря этому мы избежали полуфинала против Швеции. Опасались, что если встретимся с ней, то судьи нас «прибьют».
– Финал в итоге поручили норвежским арбитрам, и они, надо отдать им должное, были объективны, не так ли?
– Когда Андрей Лавров узнал о назначении скандинавских арбитров, то воскликнул: «Ничего себе, как закручивают!» Хотя, надо сказать, норвежцы были известными в то время судьями. Впоследствии несколько раз пересматривал матч. Норвежцы отработали по высшему классу! Поначалу, может, чуть нас поддавливали, зато в конце отпустили – позволили играть.
– Самый сложный матч Сиднея-2000 – это все-таки финал со Швецией в желто-синем море от футболок ее болельщиков?
– Конечно. Подспудно мы все равно настраивались на шведов, с которыми перед этим постоянно встречались в финалах различных турниров. У скандинавов тоже была опытная команда, в состав которой подтянулась молодежь. Битва была – будь здоров!
– При этом вам как защитнику довелось сражаться против Магнуса Висландера, которого Международная федерация гандбола признала лучшим игроком 20-го века. Каково это было?
–Вообще-то Висландер был разыгрывающим, но по ходу матча шведский тренер передвинул его в линию. Безусловно, этот игрок обладал колоссальным опытом, он был на очень хорошем счету в Германии, где много лет выступал за «Киль». Но в любом случае надо ввязаться в драку. Когда идет борьба, не думаешь, кто напротив тебя. Стараешься навязать свою игру и вынуждать соперника бросать из трудных ситуаций. Без ошибок никогда не обходится, но, видимо, в том финале, у нас их было меньше, чем у шведов. К тому же очень хорошо сыграл вратарь Андрей Лавров. Он приехал в Сидней уже двукратным олимпийским чемпионом и был очень и очень стабилен на протяжении всего турнира.
– Победу отмечали с размахом?
– В олимпийской деревне мы жили по соседству с немцами. Со многими игроками сборной Германии были хорошо знакомы, изъяснялись по-немецки, так что вместе попили пивка. А потом вместе с нашими волейболистами, за которых переживали, но которые, к сожалению, проиграли в финале и стали серебряными призерами, поехали смотреть ночной Сидней. Мы же до этого ничего в Австралии не видели. Посетили бар. Очень уж много сил забрал олимпийский турнир и подготовка к нему.
– Ходили во время Игр на соревнования по другим видам спорта?
– Мало кто куда-то выбирался. В принципе можно было оформить себе билет на соревнования. Кривошлыков, кажется, ходил на батут. Но матчи у нас шли через день, так что в свободное время хотелось отключиться и никуда не ездить. Находили в себе силы лишь для того, чтобы дойти до штаба российской делегации и посмотреть телетрансляции матчей по волейболу, баскетболу, старты пловцов.
– Какие чувства испытали на церемонии награждения?
– Подумалось, что лучше один раз стать олимпийским чемпионом, чем, допустим, пять раз чемпионом Европы. В 92-м году я почти не играл. Сейчас по прошествии времени могу сказать: Максимов тогда прямо заявлял, что золотую медаль мне подарили на день рождения. В Сиднее я ему об этом напомнил. «Вот эта медаль твоя. Ты ее заслужил», – сказал Владимир Салманович. Для меня сиднейская медаль очень дорога. В 97-м году, когда стали в Японии чемпионами мира, у меня сын родился, а в 2000-м – дочь. Двое детей, и оба золотые! И в этих медалях, может быть, 80 процентов заслуги моей жены, которая полностью освободила меня от забот по воспитанию детей, чтобы я мог сосредоточиться на решении спортивных задач.
– Давайте теперь перенесемся в Афины, на Игры 2004 года, по итогам которых мужская сборная России завоевала бронзу. Что помешало добиться большего? Принято считать, что команда просто постарела.
– Не думаю, что дело в этом. Старый конь глубоко не вспашет, зато борозды не испортит. Хотя шведы, проходившие тогда период омоложения, вообще на олимпийский турнир не пробились.
– Афинский турнир выдался весьма противоречивым для нашей сборной. На групповом этапе она проигрывала чуть ли не всем подряд: Южной Корее, Испании, Хорватии (пусть и один мяч). А в 1/4 финала вдруг выбила Францию.
– Французы тогда уже набрали ход. Выиграли чемпионат мира 2001 года. Уже в порядке были Никола Карабатич, Даниэль Нарсисс. И ноги бежали, и голова работала. Группу мы плохо сыграли. В составе действительно было много «стариков» которые не совсем тянули, и я в их числе. Но на игру с французами, которые одержали пять побед в пяти матчах группового турнира, собрались и отправили их на 5-е место, на котором мы финишировали в Атланте. А потом нас ждала Германия. Перед олимпийским турниром в Афинах мы, как и четырьмя годами ранее, тоже проводили сборы в этой стране – на удачу. Сыграли два товарищеских матча с немцами. В обоих просто их «убили». Максимов, правда, предостерегал, что не стоит обольщаться, что у будущих соперников по три тренировки в день. Но мы ведь тоже много тренировались, так что не особо воспринимали эти предупреждения. То ли сказалась недооценка соперника, то ли мы перегорели (матч начался с задержкой, так что мы очень долго разминались в соседнем зале), но вообще ничего не получалось. Ни в защите, ни в нападении. Проиграли 15:21. Если бы не Андрей Лавров, немцы нам как минимум «плюс 10» привезли бы. А хорваты чуть ранее обыграли в другом полуфинале венгров и молились, чтобы победила Германия. Боялись нас. Считали, что только Россия может их победить. Видимо, хорошо молились.
– Матч за 3-е место называют встречей неудачников, подходящих к ней в расстроенных чувствах. Как удалось собраться на игру с Венгрией, где вы победили весьма уверенно, позволив сопернику приблизиться лишь в концовке – 28:26?
– Отступать было некуда. Все знали, что для некоторых это был последний аккорд. Надо было хоть какие-то медали привезти. Вместе с тем у меня такое ощущение, что лучше выиграть матч за 3-е место, чем проиграть финал. В одном случае ты заканчиваешь турнир на победной ноте, в другом – гложет горечь поражения: у тебя же золото перед глазами светило.
– Думали ли вы тогда, что мужская сборная России в последующие 20 лет не выиграет на основных международных турнирах вообще ничего?
– Это больная для меня тема. Тот самый случай, когда за державу обидно. Уже в Пекине в 2008 году было досадно, что остались без медалей, а потом и вовсе произошел конкретный спад. Но каждый отвечает за свою работу и свой временной отрезок. Я доволен, что родился в такое время, что смог играть вместе с великими гандболистами: Сашей Тучкиным, Андреем Лавровым, Василием Кудиновым, Царствие ему Небесное.
– Где вы сейчас живете?
– В германском городе Хильдесхайм, что в 25 километрах от Ганновера. Работаю начальником цеха в фирме, производящей типографские клише.
– С гандболом закончили?
– Взял передышку на год. Вывел за три года команду из 6-й лиги в 4-ю, но пришел к выводу, что тяжеловато ездить по вечерам на тренировки.
– Но ведь что-то, наверное, зарабатывали как тренер?
– Именно что-то.
– Ваш сын Сергей с «Потсдамом» поднялся из второй бундеслиги в первую. Успех?
– Удержаться там будет нелегко.
– С Максимовым поддерживаете связи?
– Периодически созваниваемся. Но выбраться в Россию все недосуг. То пандемия, то папа умер… А своей олимпийской историей я доволен: два золота и бронза – неплохой показатель, не правда ли?
Александр Просветов / «Быстрый центр»
Фото: личный архив, Павел Петров / ТАСС, GETTY IMAGES
