Главный тренер мужской сборной России Велимир Петкович пожил и поработал в самых разных местах: в родной Югославии, в ставшей для него вторым домом Германии, а теперь познает Россию. Своими воспоминаниями он поделился в интервью «Быстрому центру».
Тихалина
Родился я в местечке Тихалина, что в Боснии и Герцеговине. Это совсем небольшой город, полторы тысячи жителей. Рядом Груде, который покрупнее, недалеко и Мостар – столица Герцеговины. То, что я появился на свет именно там, – дело случая. Мой отец был полицейским, а в те годы в Югославии нередко отправляли людей на работу в разные части страны. Так семья оказалась в Тихалине, но там я прожил меньше года. Потом какое-то время мы обитали в других боснийских городках – Шулице, Гламоче. А когда мне было лет десять, перебрались в Баня-Луку, где я прожил очень долго.
Баня-Лука
Это довольно крупный боснийский город с населением почти 200 тысяч человек. Там много зелени, парков. И полно красивых девушек – говорят, что, по статистике, на одного мужчину приходится семь представительниц прекрасного пола. Такая вот демография, поэтому у парней отличный выбор. К слову, моя супруга Нада тоже родом из Баня-Луки.
В Югославии этот город известен во многом благодаря спорту. Тамошние гандбольный, футбольный, баскетбольный клубы носят название «Борац», что значит «борец». Гандбольные традиции сильны – команда много раз выигрывала чемпионат Югославии, затем Боснии и Герцеговины, а в 1976 году, когда я уже был в составе, завоевала и Кубок чемпионов.
Хотя вообще-то поначалу я занимался футболом. Выступал за юношескую команду «Бораца» на позиции нападающего, много забивал. Но мой школьный учитель в прошлом играл в гандбол и начал собирать команду. Он уговорил меня прийти на тренировку, после чего сказал: «О, так ты талант!» Мне уже было 15, начинать вроде бы поздновато. Но все как-то быстро завертелось, и через несколько лет я уже выступал за основной состав «Бораца».
В этом клубе провел почти всю игровую карьеру. Предложения со стороны поступали, но смысла куда-то уезжать не видел. В те годы команда из Баня-Луки была очень сильна. Закончил играть за «Борац» я довольно рано, в 30 лет. Ушел из-за травмы. Долго лечился, а когда выздоровел, врачи не хотели рисковать моим здоровьем.
Нойкирхен
Правда, окончательно кроссовки на гвоздь вешать не торопился. У меня были знакомые в Германии, которые пригласили поиграть годик в «Нойкирхене» из одноименного города. Это в федеральной земле Саар неподалеку от французской границы. Клубный босс был моим другом, я даже жил у него. Тогда основательно налег на изучение немецкого. Дело в том, что в Баня-Луке я учился по специальности «туризм», и владение иностранным языком для меня было важно.
Одно время даже работал в турфирме, но вскоре вернулся в гандбол. В 32 года меня пригласили на пост второго тренера родного «Бораца». Главным был Перо Яньич, который вскоре перебрался в Загреб. На роль его преемника было 10-15 претендентов, но Яньич предложил мою кандидатуру. Тогда, в отличие от нынешних времен, молодым тренерам доверяли редко. Но со мной «Борац» выиграл Кубок ИГФ в 1991 году, одолев в финале ЦСКА.
Штутгарт
Вскоре после того финала я вернулся в Германию. В Югославии тогда была непростая ситуация — страна распадалась, проблемы начались со Словении, а затем перекинулись на Хорватию, Боснию. И я подписал контракт со «Шнарнхаузеном» из Штутгарта, выступавшим во второй бундеслиге. Через какое-то время забрал туда и жену с детьми, после чего мы лет пять не приезжали на родину. Ведь в Боснии тогда шла война. Было очень тревожно за оставшихся там близких...
А Штутгарт – отличный город. Это столица земли Баден-Вюртемберг, которая по экономическому развитию уступает, наверное, только Баварии. Там мощная автомобильная индустрия – «Mercedes», «Porsche». Уже тогда в городе хватало иностранцев – итальянцев, турок, португальцев. Много было и людей со всех республик бывшей Югославии. Еще при Тито моим соотечественникам стали разрешать уезжать на заработки. В Германии особенно крупные балканские диаспоры возникли в трех городах – Мюнхене, Штутгарте и Франкфурте.
Но я не стал повторять ошибок многих югославов, которые, уехав за границу, вращались в основном в кругу соотечественников. Много общался с немцами, старался побыстрее интегрироваться в тамошнюю жизнь. Благо приняли меня в Германии хорошо.
Правда, из «Шнарнхаузена» уже через три месяца уволили, хотя прошло всего матчей пять. Постарался спортивный директор Рольф Брак – он был тренером до меня и стремился вновь занять это место. Я был в шоке. Спросил Брака, что делать, а он: «Не знаю, езжай домой». А ведь на Балканах уже было неспокойно. После этого я с ним десять лет вообще не разговаривал. Но его жена нас помирила, пригласив меня на свое 50-летие. С тех пор мы с Рольфом общаемся нормально, иногда перезваниваемся.
После «Шнарнхаузена» пару лет тренировал «Вернау» из одноименного городка под Штутгартом. Это шестая или седьмая лига – денег мало, зато по-настоящему семейная атмосфера. Там я еще лучше заговорил по-немецки. В работе всегда делаю упор на эмоции, и прямой контакт с игроками очень важен. Поэтому жаль, что пока толком не говорю по-русски.
Параллельно работал в Штутгарте в крупной фирме, связанной с продовольствием. Там платили неплохо, так что можно было жить.
Карлсруэ
Затем меня пригласили в «Ринтхайм» из второго дивизиона. Эта команда базировалась в Карлсруэ, что примерно в ста километрах от Штутгарта. Причем поначалу параллельно я возглавлял и «Вернау», мотался туда-сюда. Но потом перебрался жить в Карлсруэ. Работалось там неплохо, однако через какое-то время клуб столкнулся с финансовыми проблемами, и пришлось уйти.
Карлсруэ – симпатичный город. Многие говорят, что там лучшие люди и самый приятный климат во всей Германии. Действительно, в тех краях комфортно. Есть красивый замок, неподалеку Рейн.
В начале девяностых, когда я там работал, силен был футбольный «Карлсруэ». Его цвета защищали Оливер Кан, Томас Хесслер. Играл в команде и россиянин – нападающий Сергей Кирьяков. В ста метрах от моего дома был русский ресторан, куда он частенько заходил. Наведывалась и русская мафия – помню, там устроили перестрелку, и многих задержали. Кажется, и у Кирьякова были какие-то проблемы. Хотя он, конечно, не преступник, а просто футболист.
Я нередко ходил на домашние матчи «Карлсруэ». Более того, наш тренировочный зал находился под одной из трибун футбольного стадиона. А вот игры мы проводили на другой арене.
Вецлар
После «Ринтхайма» я вернулся в Штутгарт. Возглавлял «Оссвайль» из Людвигсбурга, это совсем недалеко от столицы Баден-Вюртемберга. А в 1998 году получил предложение от «Вецлара». Тогда он еще назывался «Дутенхофен-Мюнххольцхаузен», но вскоре был переименован.
Вецлар – город небольшой, тысяч 50 жителей. Это федеральная земля Гессен, неподалеку от Франкфурта-на-Майне. Вообще изначально гандбол в Германии развивали в деревнях вроде тех же Дутенхофена и Мюнххольцхаузена, ставших впоследствии частями Вецлара. Это сейчас наш вид спорта пришел в крупные города, что, в общем-то, радует.
В «Вецларе» я поработал с белорусом Геннадием Халепо. Впрочем, для всех там он был русским – как и прочие белорусы, украинцы, литовцы. В Германии эти национальности особо не различали. Халепо поиграл в «Лемго», но затем с ним почему-то не захотели продлевать контракт, и я с удовольствием взял его в свою команду. Геннадий очень помог, он вообще один из лучших гандболистов, с которым мне довелось поработать. У нас сложились хорошие отношения. Он и сейчас живет в Вецларе.
Работая в этом городе, я получил лицензию «А» – она была необходима, чтобы тренировать в бундеслиге. Два года учился вместе со славными представителями советского гандбола – Александром Рымановым и Мариной Базановой. В позапрошлом году сильно расстроился, узнав о смерти Марины.
Геппинген
В «Вецларе» я проработал шесть лет – это много. А в «Геппингене» и вовсе задержался на девять с половиной сезонов. Одноименный город находится в сорока километрах от Штутгарта, так что я вновь вернулся в знакомые края.
Там сильны гандбольные традиции. На каждую тренировку приходили несколько сотен человек. Билеты на все домашние матчи сезона были распроданы уже в августе. От жизни в Геппингене остались замечательные воспоминания, приобрел там много друзей. И сейчас, когда бываю в Германии, стараюсь обязательно туда заехать.
В свое время «Геппинген» много раз выигрывал немецкое первенство, брал Кубок чемпионов. Но затем наступил спад, и болельщики заждались новых трофеев. При мне команда дважды победила в Кубке ЕГФ, в 2011 и 2012 годах, и каждый раз город гулял несколько дней.
Но хотелось двигаться дальше, выступать в Лиге чемпионов, бороться за титул в бундеслиге. А команда не была к этому готова. Всех вполне устраивали пятые-шестые места в чемпионате. Да и прежнее воодушевление куда-то пропало. Стало возникать недопонимание, и в итоге я ушел посреди своего десятого сезона в клубе.
Айзенах
Оставшись без работы, вдоволь поездил по Европе, погостил у друзей. В «Барселоне» при помощи выступавшего тогда за нее Даниэла Шарича напросился на стажировку к Хави Паскуалю, и он охотно поделился секретами работы. Съездил и в «Монпелье» к Патрису Канайе.
А затем меня пригласил «Айзенах», выступавший во втором дивизионе. Многие смеялись – к тому времени я заработал себе в Германии имя и вдруг пошел на такой уровень. Мне же просто хотелось работать. Когда возглавил команду, она шла на 13-м месте, а в итоге мы пробились в бундеслигу. И если бы не «Айзенах», то меня, наверное, не пригласили бы ни в «Берлин», ни в сборную России.
Айзенах находится в земле Тюрингия, это уже бывшая ГДР. Причем город состоит из сплошных вилл. Я так понял, в социалистические времена там жили восточногерманские офицеры. А может, и советские.
С объединения Германии прошло уже больше тридцати лет, но разница между двумя частями страны по-прежнему велика. Да, в восточные земли вложили много денег, города там изменились, стало больше блеска. Тот же Дрезден очень похорошел.
Но если отъехать на пару десятков километров в провинцию, то отличия от западной части Германии сразу бросаются в глаза.
Да и ментальность другая, все же люди росли в иных условиях. Я сам воспитывался при социализме в Югославии, и несколько десятилетий жизни в Германии не смогли полностью изменить меня.
Помню, в начале девяностых моя команда приехала на какую-то игру в Росток, это тоже Восточная Германия. Так там люди плакали из-за того, что ГДР прекратила существование. Да, изменения есть, и они, как мне кажется, к лучшему. Но до сих пор народ испытывает ностальгию по прошлому.
Берлин
Еще в начале десятых годов я купил квартиру в немецкой столице. Один сын поехал туда учиться на юриста, другой, получив медицинское образование в Майнце, также перебрался в Берлин. И приобретение недвижимости стало хорошим вложением средств.
А в 2015-м со мной связался Боб Ханнинг и сказал, что есть возможность возглавить «Берлин». Тогда у этой команды возникли проблемы. Поначалу я был настроен довольно скептически. Ведь до этого меня дважды рассматривали в качестве кандидата на пост главного тренера сборной Германии. Оба раза переговоры тоже шли с участием Ханнинга, и в итоге предпочитали других. Но тогда мне действительно предложили контракт. Сначала до конца сезона, а потом я его продлил.
В столице мне понравилось. Мы с женой решили, что на пенсии будем жить именно там. В этом городе есть все, чтобы «осень жизни» не была скучной. Энергия бьет ключом 24 часа в сутки. В Берлине можно гулять неделю и не ощущать, что ты в Германии. Есть арабские, азиатские, восточноевропейские районы, а Западный Берлин похож на Западную Европу. Невероятное смешение культур!
Москва
В столице тогда еще СССР я впервые побывал в 1975 году, приехав с «Борацем» на матч против ЦСКА. Это вообще был мой первый заграничный выезд. Помню, как жили в гостинице «Украина», как хозяева организовали для нас поход в Большой театр, как побывали в музее «Бородинская битва». Та поездка глубоко запечатлелась в памяти.
В 1991-м именно в Москве мы выиграли Кубок ИГФ. Одолели ЦСКА, в котором играл Талант Дуйшебаев. Помню, отпраздновали тогда как следует. Разница между городом в 1975 и 1991 годах была невелика. А вот нынешняя российская столица – это совсем другой мир.
В советские времена та же гостиница «Украина» выглядела довольно просто, как и ГУМ. Не то что сейчас! За последние десятилетия Москва приобрела блеск и глянец. Жизнь кипит, все есть, на лицах людей улыбки. С удовольствием гуляю по городу пешком. Могу пройти 10-15 километров.
Где-то раз в месяц даю интервью немецким СМИ, и жена с детьми мне как-то сказали: «Хватит уже! В Германии думают, что ты заделался пропагандистом». Но я восторгаюсь Москвой абсолютно искренне. Бывал много где – в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Дубае. Однако российскую столицу считаю лучшим городом мира.
Когда после года жизни в России приехал в Берлин, сказал родным, что он похож на деревню. Хотя это ведь тоже мегаполис. Жена с сыновьями смеялись, но не так давно приехали ко мне в Москву и сказали, что я был прав. Им здесь тоже очень понравилось.
Сергей Николаев / «Быстрый центр»
Фото: Василий Пономарёв / ФГР
