Серебряный призер Олимпиады Токио-2020, бронзовый призер чемпионата мира, правый крайний «Лалы» в интервью «Быстрому центру» вспомнила свою спортивную карьеру и объявила о ее завершении.
Пятьсот без одного
– Когда спортсмены прощаются с большим спортом и слышат в свой адрес хорошие слова, то говорят, что на глаза набегает слеза. Во всяком случае, так пишут в книжках. Что, в принципе, справедливо – сама видела такое не раз.
Странно, но меня на заключительной встрече с болельщиками в этом сезоне не пробило. Наверное, потому, что все свои слезы выплакала в последний сезон: он получился очень сложным – и не только на площадке. Но, наконец, закончился – и я испытала облегчение.
Наоборот, даже улыбнулась вместе со всеми, когда наш директор Андрей Витальевич Степанов сказал, что являюсь лучшим бомбардиром «Лады» за всю ее историю – 1929 голов в 499 матчах.
Конечно, он не мог не прокомментировать последнюю цифру, которая вызвала оживление в зале. Мол, одной игры, Оля, до круглой цифры тебе не хватает, но это, как понимаешь, не самая большая проблема.
И я призадумалась: на самом деле, ведь можно было бы сыграть еще одну. Чтобы потом тебя не изводили всю жизнь дети – мол, как же так, мам, всего один матч оставался до красивой цифры в полтысячи, а ты.
Признаюсь, мне самой нравится эта цифра – 500. И ведь для этого не сильно много надо, просто поддержать форму пару-тройку месяцев – без лишнего фанатизма.
А лучше всего было бы собрать для этого матча людей, с которыми я играла на протяжении своей карьеры, а также тех, кто прямо или косвенно повлиял на мое становление как спортсмена. Даже не подозревая об этом. Понятно, что идея эта мало осуществима, но кто может запретить мне мечтать?
Тем более это действительно была бы команда мечты, с которой можно было бы отправляться на любой чемпионат мира и даже Олимпиаду.
Команда мечты
– Начнем с Кати Ильиной. Она тонкая. Хрупкая. Изящная. Ломает все стереотипы о гандболе, о котором волейболистки и баскетболистки (сама слышала не раз) говорят так: у вас вообще какой-то сумасшедший вид спорта. И по телевизору-то смотреть страшно, а уж самой играть – нет уж, увольте!
Так вот – Катя светлый и добрый человечек, который сразу к себе располагает. Всех, кроме соперников. На площадке ее не узнать: она рубится до последнего и, не задумываясь, пойдет в любой стык – даже с существенно превосходящей по габаритам соперницей. Она рисковая, я таких люблю.
И имеет железные нервы – все помнят тот самый пенальти в Рио, который позволил нашей команде выйти в финал. В стрессовой ситуации Катя вообще незаменима!
Олимпиада в Токио. Сидим в комнате после первых двух игр, в которых мы набрали одно очко из четырех. Катя, я, Ксюша Макеева и Полина Горшкова. Настроение – понятно, какое. Не самое радужное.
И тут Катя выдает мотивирующую речь, смысл которой сводится к тому, что надо забыть о том, что было, и постараться набрать максимум очков в оставшихся матчах. «С каждой игрой мы будем сильнее, вот увидите!» И ее вера передалась и нам…
Ксения Макеева – мы очень сблизились с ней в Ростове, когда я там играла. А еще мы вместе не поехали в Рио и всю Олимпиаду в Токио прожили в одном номере.
Билет в один конец
– Кажется, мы нашли друг в друге родственные души. Она такая же, как и я, если что-то и переживает, то глубоко внутри.
Ох, как же тяжело мне было перед Олимпиадой в Рио. Мы возвращались домой после турнира в Голландии. Я сыграла там нормально. У нас было трое угловых, и каждый матч мы по очереди отбегали по свои 20 минут.
Как говорится, ничто не предвещало беды. А потом… Меня даже не поставили в известность, никто не подошел и ничего не сказал. Просто увидела в интернете, что Черноиваненко в олимпийском составе нет. В Москве передали билет: «Гудбай, Оля».
Потом уже, через какое-то время, ко мне подошел Евгений Васильевич (Трефилов – БЦ): «Зачем ты уезжала за границу? Не уехала бы, может, и попала бы». Почему-то он считал, что мы там теряем хватку.
Для Трефилова отъезд за границу – это если и не измена Родине, то все равно какой-то тревожный звоночек. Он просто любит, когда игроки перед глазами.
Помню, что тогда все три часа полета провела в одиночестве. Я плакала – внутри себя, потому что не привыкла показывать эмоции.
У девчонок было прекрасное настроение, они летели домой, их ждал пусть короткий, но отдых, а я сидела с каменным лицом, и никто не решался ко мне подходить.
Я всегда была самоедом. И только рождение Мирона заставило меня пересмотреть свои взгляды на жизнь. Поняла, что теперь в ней есть вещи более серьезные, чем гандбол. И стала получать от него удовольствие, не зацикливаясь на достижении результата любой ценой.
После тренировки шла домой и знала, что там ждет сын – и у меня не будет ни одной минуты на то, чтобы думать о чем-то еще. В общем, после рождения ребенка стала другим человеком.
Когда сама становишься мамой, то начинаешь понимать своих родителей гораздо лучше. Только тогда я осознала, почему меня на все лето отдавали бабушке (улыбается).
Моя семья
– Я выросла в семье врачей: мама – лор, папа – психиатр. По идее, должна была пойти по их стопам, но выбрала спорт. Я и сейчас боюсь уколы делать, так что медицина – это что-то с другой планеты. Но родители всегда оставляли свободу выбора за мной, и за это я им благодарна.
Они были примером трудолюбия, всегда много работали. И главное, эта работа была для них любимой. Это отложилось у меня: если ты занимаешься делом, которое не приносит удовлетворения, то просто зря проживаешь собственную жизнь.
Родители всячески поощряли мое увлечение гандболом. Папа как-то рассказывал в интервью, как однажды я, не поладив с тренером, в слезах прибежала посреди турнира домой и объявила, что теперь в гандбол ни ногой.
И мама взяла меня буквально за шкирку и потащила обратно. Не дала случиться страшному (улыбается).
Папа тоже зорко следил за карьерой, особенно, когда сам стал спортивным комментатором. Его уже нет, и поэтому советы, которые он когда-то мне давал, особенно врезались в память. Такое всегда бывает, когда любимый тобой человек вдруг уходит из жизни.
Он всегда старался понять других людей, не спешил с выводами, и я сама не заметила, как эта его житейская мудрость передалась и мне. Ведь на самом деле все имеют право быть теми, кто они есть.
Свитер и сто грамм
– Я всегда вспоминала его слова, когда в сборной общалась с Трефиловым. Они с папой примерно ровесники, но по характеру абсолютно разные люди. Сближала их любовь к спорту и общее наследие – те же советские фильмы, фразы из которых они очень любили цитировать.
«Надо, Федя, надо!» – это осталось у меня от папы. Заметила, что и сама до сих пор повторяю по поводу и без. У Трефилова таких крылатых выражений тоже был целый вагон, но он и свои придумывал.
Евгений Васильевич о социальных сетях всегда отзывался с сарказмом еще и потому, что никак не мог запомнить их названия. У него это был Свитер и Сто грамм. Кажется, полкоманды записывало за ним все его залепухи, и если кто-нибудь из девчонок решит написать книгу, то люди узнают немало интересного.
Вообще Трефилова могут понять только те, кто с ним работал. Для болельщиков – он гандбольный Карполь, не стесняющийся в выражениях, который того и гляди полезет в драку. Но на площадке и в обычной жизни это все-таки два разных человека.
Мы знали, что в зале можем услышать от него все что угодно – как от глубоко увлеченного своим делом профессионала. И со временем к этому привыкли. Даже я, довольно тонкокожая, понимала – так надо.
Конечно, в тебе все равно растет чувство протеста: как же так, ну я же старалась, а он… А потом бац – как в Норвегии в 2011-м, когда в матче с хозяйками в конце я забросила два важных мяча.
Иду в раздевалку – и вдруг на мое плечо ложится его рука. Трефилов ничего не говорит, лишь слегка приобнимает.
Мне кажется, ему со мной сложно было, я не самый разговорчивый человек, и особенного контакта, как с другими девчонками, у нас не сложилось. Но один этот стук по плечу начисто перекрывал все наши «неконнекты»… Но вернемся к девочкам.
Легенды – разные, но родные
– Инна Суслина. Я была совсем юной, когда мы вместе летели в Москву. В самолете сидела рядом с ней – тогда уже чемпионкой мира и одним из лучших вратарей планеты. Это было вау!
Мои руки тряслись, я очень сильно волновалась и не знала, как себя вести. А она была очень спокойной, все время спрашивала, как переношу полет. И вдобавок мой кумир еще и принесла мне обед!
А потом мы вместе играли в сборной, и когда я приехала в Македонию, то Инна очень тепло меня приняла, помогала во всем. Я уже не говорю о ее игровых качествах. Ну это каждая девочка, думаю, скажет, что если в наших воротах стоит Суслина, то чувствуешь себя как за каменной стеной.
Таня Харковенко. Мы с детства тренировались вместе. Очень хорошая разыгрывающая, вызывалась в сборную и вполне могла бы сделать в ней успешную карьеру. Но, увы, в 21 год закончила – из-за травм, коих было великое множество: начиная от ахиллов и заканчивая «крестами».
Но мы дружим до сих пор, Таня была самым верным болельщиком на трибунах, так что я за нее и в огонь, и в воду. Часто вспоминаем нашу юность, когда я разрисовывала гипс на ее ноге, чтоб поднять подруге настроение – яркими цветочками.
И поэтому она говорит, что мои тогдашние художества заставили ее потом пойти учиться на эколога, чтобы в нашем городе красивых и благоухающих цветочков было больше (смеется).
А вообще такую подругу я бы каждой пожелала. Ну вот случай. Год 2015-й. Я не замужем, ехать отдыхать не с кем. А у Таньки как раз свадьба. Я их звала с собой, но мне сказали, что в следующий раз. Потому что на такое путешествие сейчас нет денег. Ну ладно…
Прилетаю в Подгорицу. Иду по аэропорту и вдруг вижу огромный плакат – Черноиваненко. Глаза у меня, конечно, становятся по пять копеек. Что?! Кто??! Подхожу ближе. А лиц людей, которые держат этот баннер, не видно. И тут они его опускают – Таня, ее муж и еще одна моя подруга!
Они отыграли этот спектакль с молодой семьей, у которых нет денег даже на отдых, и тут же рванули в аэропорт, чтобы успеть прилететь раньше меня!
Это был лучший отпуск в моей жизни – во всяком случае, в незамужней (улыбается).
Аня Вяхирева. Это символ гандбола, не буду даже говорить о ней, как об игроке – и так все все знают. Но она еще и замечательный человек.
Воспитанная, интеллектуальная. Умная, очень гармоничная. Сильная. Умеющая слушать. И при всех регалиях ни капли гонора. В общем, в ней собраны все лучшие качества человека!
Помню, когда Аня вернулась после Олимпиады в Рио в Ростов.
Мы поехали в кафе, а она такая девчонка-девчонка – и так у нее горели глаза: «Ты знаешь, я была уверена, на 100, даже на 101%, что мы выиграем эту Олимпиаду. С самого начала!»
И потом, когда уже вместе поехали в Токио, мы сидели в столовой. А тогда начало у нас, как я уже говорила, было не очень… Смотрю, она какая-то загадочная. «Аня, ты что? – У меня есть что сказать, но я пока не буду».
И у меня сразу появилась отсылка к тому нашему разговору. Она потом сказала, что думала об этом, но не хотела сглазить. Но медали все-таки мы взяли!
Вяхирева такой человек: если видит цель, то ее визуализирует и прогоняет через себя – очень крутое качество, считаю. Аня не похожа на других, какой-то магический человек.
А еще возьму в свою команду Людмилу Постнову – на площадке она лидер, а в жизни добродушная и скромная. Совсем не громкая. Но на поляне незаменима. Если подскажет, то голос не повысит. Серый кардинал (улыбается).
Помню, мне девятнадцать, и я на тренировке играю против Люды – тогда уже неоднократной чемпионки мира и бомбардира, которого невозможно остановить.
Тренером у нас Вячеслав Владимирович Кириленко – яркий представитель советской школы. Ему совсем не нравится, что Люда раз за разом меня обходит. И потому я получаю от него мотивацию самыми ласковыми словами, которые только можно услышать.
Идея такая, что я должна остановить ее любой ценой. Люду! Считай, еще одного моего кумира… Но делать нечего, я начинаю играть как можно жестче, что, впрочем, не так уж сильно мне и помогает.
Вижу себя со стороны: как маленькая обезьянка (Постнова повыше, и мне приходилось подпрыгивать, чтобы достать до ее бросковой руки) по какой-то причине старается укусить нормального человека, который просто делает свою работу. Люде все это было неприятно, как, впрочем, и мне. Но она никак не показывала вида.
А школа Кириленко мне пригодилось потом, когда пришлось играть против Нягу. И, кстати, это еще большой вопрос, кто из них более выдающийся игрок – Кристина или Людмила.
Ира Близнова другая, она точно молчать не будет. Помню, играли «Ладой» с волгоградским «Динамо». Мы начали игру просто провально, и когда тренеры вышли из раздевалки, то она закрыла за ними дверь и начала рассказывать, как надо играть.
Очень простыми и доходчивыми словами, которые нельзя пускать в эфир. Тут и сам Трефилов бы позавидовал. Многих это зацепило, а у Леры Кирдяшевой прямо огонь из ноздрей пошел. Вышла, положила штук шесть или семь. И стала лучшим игроком, а мы выиграли!
Даша Дмитриева тоже умела найти правильные слова. Но так, чтобы не обидеть, а подбодрить. «Девчонки, ну так же нельзя, давайте сейчас выйдем и… (тут надо подобрать подходящее слово) этих принцесс».
Причем на площадке Даша будет первым человеком, который поведет всех за собой. А еще у Дмитриевой ярко выраженный талант организатора. Поэтому она и тренером отличным может стать, я даже в этом не сомневаюсь.
Как, впрочем, и Ира Никитина. Он не самая эмоциональная, но игрок очень умный. С ней у меня был невероятный коннект.
Иногда мне казалось, что на затылке у нее имелся еще и третий глаз. Иначе было непонятно, как она чувствовала мои перемещения, глядя в противоположную сторону.
Большой стратег. Всегда знает, кому и что надо делать. Не знаю, откуда у Иры этот тактический талант, но она им владеет будь здоров как.
Лиза Малашенко – очень классный игрок. Подпольное прозвище – Т-34, происхождение которого, думаю, объяснять не надо: бросок у нее нереальной силы. Но она им не ограничивается, а может еще и очень здорово отыграться с партнершей.
Сделать нестандартный ход, накинуть «воздушку», отдать неожиданный пас – все видит, все замечает. «Смотри, Оля, эта девочка в защите спит. Давай сделаем так…»
Самое интересное, что весь этот креатив она сполна реализует и в цивильной жизни. У Лизы была своя линия одежды, еще когда играла в «Астраханочке». Потом на это уже не хватало времени, но у нее было четкое понимание, как развиваться в этой сфере.
Очень красиво рисует, ну и чуйку имеет в дизайне интерьера, тут тоже надо отдать должное. Я бы так не смогла, всего бы напичкала. А у нее вкус – расскажет, покажет, и думаешь потом: «Ну вот есть же люди, которые в прекрасном разбираются…»
Валя Рахмаева, возможно, не так заметна, как другие девчонки, забрасывающие по десять за матч, но игрок невероятно ценный. Как та собачка, которая, может, и не загрызет ввиду своей компактности, но покусает так, что в следующий раз визави пять раз подумает, стоит ли с ней связываться.
Очень надежный друг. Уникальный, невероятно организованный по жизни – такие люди меня всегда удивляют. У нее все схвачено, все подвязано. Много лет была бухгалтером команды, у которого хранилась черная касса (смеется).
Все тимбилдинги были на ней. Не все любят выбирать тренерам подарки на день рождения, часто это обязательный оброк. А она прям вдохновляется. Каждый раз это был новый и нестандартный подарок, который точно запомнится человеку.
Уверен, она была бы хорошим администратором в нашем клубе!
Катя Гайдук. Мы с ней с детства, от Хомутова до Трефилова, до сих пор рядом живем. И на Олимпиаде в Лондоне тоже были вместе. Помню, вместе уезжали за границу, я в Македонию, она в Румынию.
Вскоре звонит: «Оля, тут мой 18-й номер занят. Не против, если возьму твой – 25-й?» Я, конечно, была за, и мы обе играли под одним номером. Вроде мелочь, но очень приятно, это как дань нашей дружбе.
Ольга Явон появилась в моей жизни, когда я вышла из декрета. Еще один близкий человек. С бросковой правой играла на месте правой полусредней и постоянно снабжала меня мячами – это всегда подарок для угловых, потому что далеко не каждый полусредний рассматривает нас как непосредственную угрозу воротам. Горькая правда игроков моего амплуа (улыбается).
Ну и Маша Сидорова. Мой вечный вдохновитель. Всегда напоминала мне Катрин Лунде – они и внешне похожи, и обе играли так, что забросить им было целой проблемой. Слава Богу, мне не часто приходилось играть против Маши на турнирах. Ну и опять же – очень классный человек, добрая и заботливая, как мама. За нее хочется цепляться и быть рядом. Она администратор сборной, и не представляю человека, который был бы настолько на своем месте, как Маша.
К ней многие приходят: «Маша, а можно так?» Не все готовы выслушивать чужие просьбы, а она в этом плане очень терпеливая.
Умеет успокоить и собрать в кучу всех вокруг себя. Создает домашний очаг и объединяет девчонок в семью. Обожаю ее.
Алена Ихнева – это друг нежданный. Мы с ней вместе в «Вардар» переходили. Ей было 19 лет, это сейчас разница стерлась, а в то время была довольно значительной.
Признаюсь, никогда не думала, что мы, очень разные люди, так сблизимся и будем дружить до сих пор. А тогда, в сложные для меня моменты, она приходила и просто тащила меня куда-то.
Оказалось, у Алены другое, абсолютно противоположное отношение к гандболу. Нет, она тоже переживает после неудачных игр, но быстро отходит. И это плюс. Не стоит так сильно загоняться из-за неудач, надо отпустить и идти вперед!
Как же мне не хватало такой Алены рядом в начале карьеры…
Тренеры
– Их было больше десяти. И, как мне не раз говорили девчонки, все они вполне могли бы быть пациентами моего папы. Но я так не думаю – вряд ли больше половины (смеется). В каждой шутке, конечно, есть доля шутки, но вообще-то работа женским тренером накладывает неизгладимый отпечаток на любого мужчину (улыбается).
Начну с первого тренера – Александра Николаевича Хомутова. Как он потом сказал: «Вот ты на меня вечно обижалась, а как думаешь, почему я себя так вел? Да потому, что к такому прессу, как у Трефилова, ты уже будешь готова, когда попадешь в основную команду. Если бы главным в «Ладе» был другой тренер, то, возможно, и я вел бы себя иначе, но…»
Эх, сколько же я наплакалась на тех хомутовских играх, но он, как и обещал, закалил мой характер – и сейчас мы общаемся абсолютно нормально. И да, Александр Николаевич стал гораздо более мягким по отношению к нынешним детям.
Алексей Николаевич Гумянов – это первый тренер, который буквально бросил меня в гущу событий. Навсегда запомнила свою первую игру за «Ладу» в Лиге чемпионов в Норвегии.
Счет ничейный, и он отправляет меня, 17-летнюю девочку, на семиметровый. Удивленно смотрят на эту картину не только наши девчонки, но и норвежский кипер – что это за чудо, которое подняли со скамейки запасных.
А у меня сердце выскакивает из груди. Становлюсь на позицию и вспоминаю слова кого-то из тренеров, что в стрессовой ситуации спортсмен всегда будет бросать в свой любимый угол.
Так и делаю: кидаю в левый от вратаря низ – с переводом. Спасает меня то, что опытный вратарь понятия не имеет, какой угол у меня любимый и откуда она вообще взялась, эта Chernoivanenko.
Потом только я поняла, что Гумянов проверял меня. Хотел понять, растеряюсь я или нет – в таком-то матче. Но я забросила, и обратно на скамейку летела на крыльях: знала, что теперь многое смогу и не так уж и страшны эти грозные норвежки – тоже ведь живые люди.
А вообще это характерная черта Гумянова – он любит доверять молодым, я сейчас это по «Черноморочке» видела. Хороший специалист, без вопросов. Эмоциональный, может очень быстро завестись. Впрочем, так же быстро и остыть. И очень начитанный, с ним интересно общаться на самые разные темы.
А еще мне нравятся западные тренеры. Ян Пютлик, который был в «Вардаре», очень спокойный – особенно по сравнению с нашими. Но прям стратег-стратег, разжует все так, что нет ни одного непонятного вопроса. Кажется, что знает о гандболе все.
Когда собирался уходить из «Вардара», то звал с собой в «Оденсе». Говорил, что у нас с ним одинаковое понимание гандбола. Это было лестно, но в холодную Данию мне не хотелось. К тому времени я уже освоилась в Скопье, хотя и скучала по семье. А тут предлагают уехать от нее еще дальше – куда-то на край света. Не, ребята, это без меня…
Амброс Мартин. Еще когда он выигрывал массу титулов с «Дьером», и представить не могла, что у нас когда-либо получится поработать вместе. И когда приехал в нашу сборную, это стало очень приятным сюрпризом.
Я тогда только вернулась из декрета и, признаться, не сильно рассчитывала на попадание в состав, все-таки на моем месте были Юля Манагарова и Марина Судакова.
Но Мартин брал меня на все турниры, доверял в самые сложные минуты – и это, конечно, мотивировало очень сильно.
Тренер, безусловно, он классный. План на игру всегда разложен по пунктам. И всегда имеется контрплан, если первоначальная задумка не работала.
Ну и плюс к этому испанский темперамент. А на выходе золотая середина – по игре все четко, по эмоциям тоже: когда надо, он мог встряхнуть не хуже сами знаете кого.
Но вообще-то тренером своей команды мечты я бы хотела увидеть Людмилу Бодниеву. Не только потому, что я верю в то, что тренеры-женщины ничуть не хуже мужчин.
Мы вместе играли, и когда она пришла в сборную, то я оказалась одним из самых опытных игроков. И на этом мы еще больше сблизились. Люда сделала меня капитаном, и многие вопросы мы обсуждали вместе. Опять же – у нас совпадает понимание игры, мы смотрим в одну сторону.
Я узнаю в ней Амброса и вижу индивидуальность Бодниевой – она умеет сохранять самообладание даже в те моменты, когда испанец срывался в крик.
Гандбол стоит того
– Подведу итог. Даже странно, как столько разных людей влюбились в эту игру. И столько положили на нее здоровья – и физического, и эмоционального.
Но, наверное, гандбол все-таки стоит того. И никто из нас, уверена, никогда не жалел, что выбрал его делом жизни.
«Моя игра, она мне принадлежит и таким же сумасшедшим, как и я!» – так, кажется, пел один наш знаменитый рэпер?
Сергей Щурко / «Быстрый центр»
Фото: ФГР, «Лада», личный архив Ольги Фоминой
